Корреспонденты газеты «Алтайская правда» недавно побывали в Пловдиве, где на горе Бурнарджик стоит памятник «Алёша» советскому солдату-освободителю. Его прообразом стал земляк сибиряков — ветеран Великой Отечественной войны из Косихинского района Алексей Иванович Скурлатов. Наталья Теплякова рассказывает о памяти, которая сегодня укрепляет дружбу.

Наша газета много писала об этой удивительной истории. Алтайский солдат Алексей Скурлатов прошел всю войну (он участник битв за Москву, Ржев, на Курской дуге), дважды был серьезно ранен (мать получала похоронки), но чудом выкарабкивался – и снова в бой. Так, с 3-м Украинским фронтом дошел в 1944 году до Болгарии. В Пловдиве Скурлатов подружился с болгарским партизаном Методием Витановым. И когда в 1954 году в память о солдатах-освободителях на холме началось строительство памятника, Витанов написал на постаменте русское имя «Алёша». И с тех пор 11-метрового каменного солдата только так и зовут. Прошло много лет, в 80-е через журнал «Огонек» Методий разыскал Скурлатова. Друзья встретились в Болгарии у подножия «Алёши». В 90-е их переписка навсегда обрывается – умирает Витанов. 3 ноября 2013-го на 92-м году уходит из жизни и Алексей Скурлатов. Люди не вечны. Но каменный «Алёша» все так же стоит над горою. «АП» отправилась его навестить. Чтобы, пока еще не поздно, найти тех, кто своими глазами видел, как строился памятник, как судьба закручивала эту невероятную русско-болгарскую историю.

«Алёша» всех встречает

Из Софии (столица Болгарии) до Пловдива нужно ехать два часа на автобусе. Моя попутчица (очаровательная пожилая дама) приветливо улыбается. Оказалось, француженка, зовут Надин. Она едва говорит по-русски, изъясняемся жестами и на английском. Надин интересуется, к кому еду. А когда узнает, что к «Алеше», чуть не подпрыгивает с сиденья: «Я знаю Альошу! Это русский великан на горе!» В Пловдиве у француженки живет родная сестра с дочкой. «Когда племянница окончила школу, они всем классом фотографировались на фоне «Алеши». Девочка выросла и уже невестой ездила возлагать к памятнику цветы. Эти фото я получала по почте, храню их в Париже в семейном альбоме, – говорит она мне. – А где жил этот Алёша?» Я смотрю в автобусное окно и не верю своим глазам. Пейзаж удивительно похож на наш, алтайский: словно желтое море, поле, до горизонта усеянное подсолнухами. Отвечаю: «Алексей Иванович всю жизнь прожил в селе среди таких же вот полей». Надин изумляется: «В Сибири же холодно?! Или я что-то про вас не знаю?»

Въезжая в город,  автобус кружит по узким улочкам (по российским меркам Пловдив городок небольшой, всего 370 000 жителей), и вдруг эмоциональная Надин хватает меня за руку и кричит: «Вон он, твой Альошка!» И действительно, над домами и деревьями появляется силуэт. Здравствуй, «Алёша», привет тебе с Алтая!

Я читала, что памятник русскому солдату в Пловдиве виден из любой части города. Так и есть. Но вот любопытный момент: если подойти к подножию горы совсем близко, то «Алёша» вдруг исчезает. Местные говорят: «Прячется за деревьями, как опытный разведчик».

Про памятник

На вокзале меня встречает гид-переводчица Татьяна, и сразу получаю от нее приятное известие: «Этим летом я показывала памятник «Алёша» вашим алтайским ребятам – школьникам из Налобихи. Чудесные дети! Покорили меня кругозором! Я двадцать лет гидом проработала, а они не хуже меня историю нашего города знают. Рассказали мне такие интересные факты из биографии Алексея Ивановича Скурлатова. Я подумала, здорово бы нам было завести переписку с ними, так же как Скурлатов переписывался с Витановым».

Выясняю, что мой отель расположен рядом с центральной площадью и зданием главпочтамта. Напомним вам, уважаемые читатели, что, по легенде, именно на этой почте познакомились Скурлатов и Методий Витанов. Якобы пошел наш Алексей с товарищами отправлять весточку на Алтай, письмо принял Методий. Слово за слово – завязался разговор. Спустя много лет, разыскивая друга через журнал «Огонёк», Методий опишет этот эпизод: русские солдаты спросили, где купить ткань для костюмов, он посоветовал и магазин, и своего знакомого портного Николу. Новый костюм сел отменно, и все сказали, что со Скурлатова можно хоть памятник ваять.

Но как спустя столько лет проверить эту версию? Найти ниточки?

– В 80-е годы здание почты перестроили, оно стало больше, но вот место осталось без изменения. Так что можно быть уверенными: именно сюда приходил Скурлатов… – говорит Татьяна.

От почты начинается длинная зеленая улица с домами XVIII века и высоченными, необъятными деревьями. Кроны такие пышные, что кажется, они образуют зеленый купол и ты шагаешь не по тротуару, а по просторному замку.

Татьяна рассказывает:

– Вот так же, как и мы, в 1944-м здесь шли и советские солдаты. Кто знает,  может, возле этого дерева останавливался Скурлатов?

В надежде найти в подшивках старых газет хоть какие-нибудь любопытные факты про памятник Алёше мы отправились с Татьяной в городской архив и пловдивскую библиотеку. Моя проводница вздыхает: «Прошло 70 лет, найти очевидцев тех событий будет сложно, может, хоть документы что-то расскажут…» И вот первая удача. Перед нами постановление о закладке мемориала, датированное 1947 годом!

Оказывается, идея возвести памятник советским солдатам родилась еще в январе 1947 года. Такое предложение внес общегородской инициативный комитет Пловдива. Первоначально планировалось построить небольшой мемориал и открыть его в кратчайшие сроки – уже к 9 маю 1948 года. Но затем комиссия понимает, что спешить в таком деле не стоит, и задумывает уже грандиозный проект. Среди болгарских архитекторов, художников, скульпторов объявляется большой конкурс на лучшую идею для памятника.

Сначала на холме хотели сделать большую гробницу, а в ней захоронить останки погибших русских солдат.

9 мая 1947 года на месте будущего мемориала прошел торжественный митинг. Собрался почти весь Пловдив. Любопытный эпизод: на холме в одной из ближайших скал даже была выдолблена особая ниша, в которую под аплодисменты толпы положили капсулу с посланием к будущему поколению. Текст был написан на специальном нетлеющем пергаменте и украшен рисунками болгарского художника Димитрия Павлова.

Татьяна не верит своим глазам, уверяет меня, что эта запись – сенсация. «Нужно сообщить об этом нашим ученым, наверняка про капсулу просто забыли и она до сих пор в скале», – говорит мой переводчик.

Копаем дальше. Сразу после митинга начался сбор средств на строительство памятника. И здесь, в старых документах, мы тоже находим новые факты. Например, оказывается, чтобы собрать деньги, мэрия Пловдива совместно с народным комитетом приняла решение увеличить цены на билеты в кино и театры, выросла туристическая такса. Все эти надбавки шли на стройку. Большую сумму внесли меценаты и общественники. Самые активные среди них – женские организации. Например, 1000 левов пожертвовало болгарское дамское общество любителей шляпок, Союз офицерских жен собрал 10 000 левов, болгарских партизанок – 20 000. К 1948 (за один год!) была собрана вся необходимая для мемориала сумма – 6 405 000 левов.

Дальше – новый поворот. Идея с гробницей уже кажется жителям слишком унылой, стартует конкурс на новый проект памятника. С 1948 по 1954 год специальная комиссия заседает более 20 раз. В конкурсе участвует шесть макетов, но каждый строгое жюри отправляет на доработку. И только к 1952 году проект «Красный богатырь», который и стал впоследствии «Алёшей», был выбран для работы.

Волга в Пловдиве

В руках я держу старенький пожелтевший конверт – в нем Скурлатову пришло последнее письмо от Методия (этот конверт мне передала дочь фронтовика Нелли Алексеевна). Штемпель с точной датой давно истерся, а вот адрес еще читается: «улица Поручик Д. Величков, № 1». Таксист мне говорит: «Это рядом с улицей Волга». Изумляюсь: «В Пловдиве есть такая улица?» Водитель шутит: «Да! Но учтите, она названа не в честь российского автомобиля, там во времена моего деда жили несколько переселенцев с реки Волги». Выходит, Методий всю жизнь прожил рядом с русской улицей.

Про Методия Витанова нам вообще известно очень мало. В библиотеках, архивах про него нет информации. Воспоминания самого Скурлатова тоже скудные, не помнит, где друг работал, как жил. По указанному на конверте адресу стоит большой двухэтажный коттедж. Увы, хозяева давно сменились, снесли старый дом и построили свой. Новая хозяйка разводит руками:

– Остались нетронутыми подвал и фундамент. Мы купили этот дом 10 лет назад. У человека по фамилии Витанов, но имя точно не Методий.

Ситуацию нам разъясняет дедушка Христо, который вышел из двора напротив:

– У Методия с супругой не было детей. В 80-е сначала умерла жена, а потом и сам Витанов тяжело заболел. Мы все за ним ухаживали, еду носили, но потом стало ему совсем плохо. Приехал из Софии племянник и забрал его в столицу. Там он и умер. И мы даже не ведаем дня и часа кончины. Очень жалко – замечательный был человек. Когда провожали его, все мы плакали. А он все на гору рукой показывал, но уже ничего сказать не мог.

Лучше всех Методия знала баба Невенко, ей сейчас уже 90 лет. Старушка почти не ходит, но ради нас превозмогла себя и открыла дверь калитки. Обняла нас, и мы практически на руках донесли ее до лавочки. У бабы Невенко крохотный домик, но весь в цветах – малиновой и красной герани. Она говорит:

– А раньше все так жили, и у Методия дом стоял небольшой, дороги для машин тогда не было и мы ставили длинный стол посреди улицы и по вечерам ели таратор (болгарский холодный молочный суп), дыньку резали (дыней в Болгарии зовут арбуз). Методий на почте работал совсем немного, с 1944 по 1947 год, а вот его жена трудилась всю жизнь телеграфисткой, там они вроде как и познакомились. (Почта для Витанова прямо место судьбоносных встреч! – Прим. «АП».) После войны мой сосед работал в совете профсоюзов. О его истории с Алёшей я слышала. Помню, он все ждал друга из России, хранил какие-то фотографии, но где их сейчас найдешь…

Баба Невенко, кстати, об Алтае много знает. И вот почему:

– В 1962 году встречали мы у «Алёши» космонавта Германа Титова. Собрался весь город, в толпе с цветами была и я. Он нам всем очень понравился, мы даже с девушками отметили, что похож немного на Алёшу, даже пошутили, не родня ли. Посадил он дерево, и тут оказалась я рядом с ним. Протягиваю цветы, а он говорит: «А давайте с вами вместе сфотографируемся!» Я его обняла, такая радость, такое чувство – словно в космос улетела. Так что я еще тогда поняла: алтайские мужчины – самые лучшие. А когда выяснилось, что и каменный «Алёша» тоже вам родной, то даже и не удивилась.

Баба Невенко и дед Христо помнят, как возводили памятник, как на холме лежали огромные детали: голова, автомат, ноги. И возле каждой – бригада скульпторов.

Дед Христо говорит: «Лицо было огромным, но таким добрым. Удивительно, глаза каменные, а словно настоящие. Вот таким мистическим он мне запомнился».

Я уже не могу ждать, каменной тропинкой от улицы Волга мы поднимаемся на гору. И здесь нас ждет невероятный сюрприз…

Источник: Алтайская правда

Продолжение следует…