Памятник Алеше — это символ Пловдива, он издалека виден, когда подъезжаешь к городу. И не один раз его хотели снести. Времена меняются, меняются и люди. Все меньше остается тех,кто готов постоять горой за Алешу. Но, что будет дальше…покажет время.

Мы уже рассказывали, как корреспонденты газеты «Алтайская правда» отправились в Пловдив, чтобы, пока еще не поздно, найти тех, кто своими глазами видел, как строился памятник, как судьба закручивала эту невероятную русско-болгарскую историю. Это вторая часть публикации.

Легенда оживает

Улица Поручик Д. Величков (где жил Витанов) находится у самого подножия горы, на которой стоит «Алеша». И это тот случай, когда география проливает свет на историю. Легенда оживает: Витанов действительно ходил смотреть на стройку памятника, добирался где-то за 10 минут вот по этой самой дороге.

Переводчик Татьяна говорит:

– На вершину несколько маршрутов. Быстрый – тяжелый (по каменным ступеням, они расположены почти вертикально), долгий – легкий (размашистой змейкой). Методий, как и все местные, скорее всего, предпочитал короткую дорогу. Попробуем ее осилить?

Торопимся по двум причинам: хочется скорее увидеть «Алешу», а еще накрапывает дождь и мы надеемся успеть до грозы. Идти тяжело, чем выше, тем чаще делаем остановки, чтобы отдышаться. В эти моменты любуемся панорамой города: Пловдив действительно как на ладони. Последний рывок, большая площадка – и вот он, «Алеша».

Каждый, кто поднимается на гору Бунарджик, сначала видит каменного солдата в профиль. Он высоченный и стоит на самом обрыве. Татьяна говорит:

– Не буду лукавить. В Пловдиве было много версий, почему памятник назвали именно «Алеша». Одни говорили, что это в честь главного героя популярного фильма Григория Чухрая «Баллада о солдате», другие – в память о некоем генерале Алексее. Но лично я верю в историю про Скурлатова. И вот почему: каждый раз сюда поднимаюсь и поражаюсь, как «Алеша» похож на алтайского Алексея Ивановича! Я долго и пристально рассматривала фото молодого Скурлатова. То же лицо, фигура. Причем при знакомстве с материалами становится очевидным: Алексей Скурлатов не мог позировать скульпторам (он был в Пловдиве всего несколько дней задолго до строительства мемориала), у Методия Витанова не имелось фотографии алтайского друга, чтобы передать художникам. Но тем не менее похож! Это фантастика! Загадка! Как?!

Я тоже поражена сходством, пытаюсь сделать фото, но тут начинается ливень. Гром, пулями сверкают молнии. Под деревья вставать в грозу страшно, и мы пытаемся прижаться к постаменту. С лица каменного солдата, словно гигантские слезы, бегут потоки. Сентиментальная Татьяна говорит:

– Это «Алеша» оплакивает Витанова и Скурлатова, которые больше к нему никогда не придут…

В отеле я не могла уснуть, встала в шесть утра (по-барнаульски в 10) и вновь отправилась к «Алеше». Может, сегодня повезет с погодой! На улицах – ни души. Но у подножия горы я встречаю бодрого пожилого мужчину. Он по-спортивному размахивает руками и даже пытается бежать трусцой. Это дедушка Иоанн. Не поверите: ему 85 лет! И каждое утро вместо зарядки он поднимается на холм. Иоанн улыбается:

– Это ритуал! Для всех, кто живет рядом, гора – тренажер. Мы дышим свежим воздухом, делаем упражнения, добравшись до верхушки, здороваемся с «Алешей» и только потом домой – на завтрак. Вот и секрет здоровья.

Нас обгоняет пара пенсионерок с палочками для скандинавской ходьбы. Иоанн продолжает:

– Даже старикам нужно покорять вершины, это делает жизнь слаще. Вон там внизу мой дом. С этого места я каждое утро машу супруге рукой (улыбается). Сейчас она увидит меня с тобой и будет ревновать.

– Тогда я отойду!

– Глупая, так она будет меня еще больше любить и вкуснее кормить!

На середине горы большая смотровая площадка, рядом спортгородок. На тренажерах занимается пара средних лет. Это Малена и Пламен:

– В фитнес-клуб ходить дорого, мы предпочитаем такие доступные всем площадки, к тому же заниматься на свежем воздухе полезнее.

Энергетический центр

Поднимаемся еще выше, и тут я слышу музыку. Живую музыку и чьи-то голоса. Оказывается, у подножия «Алеши» (на самой большой смотровой площадке) каждое утро собирается местное религиозное движение. Иоанн рассказывает:

– Эти люди верят, что на холме рядом с «Алешей» особая белая энергия. Поэтому, чтобы получить благодать, они приходят сюда в белых одеждах, встают в круг и танцуют особый танец.

Вчера во время грозы не разглядела, но сейчас отчетливо вижу: рядом с памятником на асфальте нарисован белый круг. По утрам около него, взявшись за руки, танцуют пары, а в центре девушка играет на аккордеоне и поет.

Кстати, кроме нас с Ионном здесь немало зрителей, в основном туристы. Достаю камеру, чтобы сделать фото, но… батарейка разряжается. Похоже, здесь и правда особая энергетика, а может, я просто забыла выключить камеру, вот и сел аккумулятор. Мне подсказывают: после спуска с горы будет ресторан, там есть розетка, если поспешить, то можно подзарядить и вернуться. Люди в белых одеждах будут тут еще час.

Спускаться, конечно, легче, но тоже нужно быть предельно осторожным, чтобы не поскользнуться на мокрых от росы булыжниках. Поясню: все тропы (а их много) к вершине выложены камнями, никакой грязи и пыли.

А вот и огромный ресторан. Калитка резного деревянного забора оказалась открытой. Захожу – никого нет. Кричу, зову – тишина. На просторной веранде столы застелены белыми скатертями, ветер покачивает шторы, расставлена посуда. У стены нужная мне розетка. Сидела здесь минут 30 (любовалась картинами, огромными расписными вазами) – так никто и не пришел. Мистическое место эта гора Бунарджик.

Поднявшись вновь к «Алеше», танцы уже не увидела, люди в белых одеждах прощались друг с другом и желали счастливого дня. Та самая девушка, что пела, спросила у меня на русско-болгарском: «Новенькая? Почему стеснялась танцевать?» Я стала пояснять, что приехала не за танцами, а к «Алеше». Та философски заулыбалась.

Назад в 1944-й

Днем у меня была встреча с Вербой Чавдаровой – известной пловдивской писательницей и журналисткой. Сейчас она на пенсии, но до сих пор увлечена памятником «Алеша». Она рассказывает:

– У меня большой архив. В 50-е я писала о строительстве памятника, а в 90-е, в смутное время, как мемориал собирались снести и как горожане встали в живое кольцо и не пустили вредителей к русскому солдату. Задумка убрать «Алешу» пришла в голову одному из мэров Пловдива, но народ не дал, от возмущения горожане кипели. Этот памятник очень любим. Помню, мне позвонил один из архитекторов и говорит: «Я тебе открою тайну. Успокой народ, никто не снесет «Алешу», при строительстве мы забили такие сваи, что ничем солдата не повалить».

Но я не стала этого писать: думаю, а вдруг чиновники из-за спеси захотят с «Алешей» силой помериться и ради интереса попробуют снести? Может, и не снесут, а что-нибудь отломают. Наша газета подняла проблему защиты мемориала, и всем миром мы его отстояли. С тех пор эта тема даже не поднимается. «Алеша» – символ Пловдива, и мы все его любим. «Алеша» – это образ собирательный, вы не представляете, сколько таких вот красавцев Алексеев погибло на войне… А сколько выжило…

В 80-е годы я написала книгу «Ищем тебя, Алеша» – она посвящена не прототипу памятника, а сразу многим советским солдатам, которые в 1944-1946 гг. были в Болгарии. Удивительные истории. Например, сохранились факты, что фронтовики по личной инициативе помогали болгарам пахать землю, сеять хлеб. В военные годы урожай с полей давал возможность местным выжить.

Верба показала нам фото, как выглядел палаточный лагерь советских солдат (где-то здесь жил и Скурлатов). И рассказала о быте и жизни:

– Даже на войне жизнь не останавливалась. Вот программка концерта красноармейской художественной самодеятельности 1944 года, зачитаю только одну строчку: «Канцонетта», музыка Чайковского, исполняет на скрипке рядовой Игнатов, аккомпанирует на баяне рядовой Бурдинский…» И на танцы фронтовики ходили, наряжались и влюблялись. А кто-то потом шел и через пару месяцев умирал под пулями… Жестокая война.

Верба достает черно-белое фото: вот, это хоть и послевоенный снимок, но на нем Никола – известный в Пловдиве портной, который шил нарядные костюмы многим красноармейцам.

И вот тут я чуть не падаю в обморок от неожданности. Методий ведь тоже водил Скурлатова с друзьями к портному, и именно тогда кто-то сказал: «С Алеши нашего памятник ваять…» Еще одно доказательство, что история Методия и Скурлатова – это быль, а не сказка.

В Пловдиве мы нашли еще много интересных людей и фактов, но всех их, увы, не вместишь в газетную статью. Но самое главное – это то, что мы своими глазами увидели, как болгары любят и уважают «Алешу». И там на высокой горе солдату не одиноко, он не забыт. И нам не надо его забывать. Ведь этот удивительный памятник – это не только рассказ о доблести простого солдата, это еще история о дружбе между людьми и странами, о вере и надежде. И немного об Алтае.

Немало под страшною ношей,
Под страшною ношей,
Немало под страшною ношей
Легло безымянных парней,
Но то, что вот этот – Алеша,
Алеша, Алеша,
Но то, что вот этот – Алеша,
Известно Болгарии всей.

Алтайская правда